БАБА-ЯГА

БАБА-ЯГА

Жили себе дед да баба; дед овдовел и женился на другой жене, а от первой жены осталась у него девочка. Злая мачеха ее не полюбила, била ее и думала, как бы вовсе извести.

Раз отец уехал куда-то, мачеха и говорит девочке: —   Поди к своей тетке, моей сестре, попроси у нее иголочку и ниточку — тебе рубашку сшить.

А тетка эта была баба-яга костяная нога. Вот девочка по была глупа, да зашла прежде к своей родной тетке.

• Здравствуй, тетушка!
• Здравствуй, родимая! Зачем пришла?
• Матушка послала к своей сестре попросить иголочку и ниточку — мне рубашку сшить.

Та ее и научает:

— Там тебя, племянушка, будет березка в глаза стегать — ты ее ленточ­кой перевяжи; там тебе ворота будут скрипеть и хлопать — ты подлей им под пяточки маслица; там тебя собаки будут рвать — ты им хлебца брось; там тебе кот будет глаза драть — ты ему ветчины дай.

Пошла девочка; вот идет, идет и пришла.

Стоит хатка, а в ней сидит баба-яга костяная нога и ткет.

• Здравствуй, тетушка!
• Здравствуй, родимая!
• Меня матушка послала попросить у тебя иголочку и ниточку — мне рубашку сшить.

-- Хорошо:  садись покуда ткать.

Вот девочка села за кросна, а баба-яга вышла и говорит своей работ­нице:

— Ступай, истопи баню да вымой племянницу, да смотри, хорошенько; я хочу ею позавтракать.

Девочка сидит ни жива ни мертва, вся перепуганная, и просит она работницу:

— Родимая моя! Ты не столько дрова поджигай, сколько водой заливай, решетом воду носи,— и дала ей платочек.

Баба-яга дожидается; подошла она к окну и спрашивает:

• Ткешь ли, племянушка, ткешь ли, милая?
• Тку, тетушка, тку, милая!

Баба-яга и отошла, а девочка дала коту ветчинки и спрашивает:

• Нельзя ли как-нибудь уйти отсюдова?
• Вот тебе гребешок и полотенце,— говорит кот,— возьми их и убежи; за тобою будет гнаться баба-яга, ты приклони ухо к земле и, как заслышишь, что она близко, брось сперва полотенце — сделается широкая-широкая река; если ж баба-яга перейдет через реку и станет догонять тебя, ты опять прикло­ни ухо к земле и, как услышишь, что она близко, брось гребешок — сделается дремучий-дремучий лес, сквозь него она уже не проберется!

Девочка взяла полотенце и гребешок и побежала; собаки хотели ее рвать — она бросила им хлебца, и они ее пропустили; ворота хотели захлоп­нуться — она подлила им под пяточки маслица, и они ее пропустили: березка хотела ей глаза выстегать — она ее ленточкой перевязала, и та ее пропустила. А кот сел за кросна и ткет; не столько наткал, сколько напутал. Баба-яга подошла к окну и спрашивает:

• Ткешь ли, племянушка, ткешь ли, милая?
• Тку, тетка, тку, милая! — отвечает грубо кот.

Баба-яга бросилась в хатку, увидела, что девочка ушла, и давай бить кота и ругать, зачем не выцарапал девочке глаза.

— Я тебе сколько служу,—  говорит кот,— ты мне косточки не дала, а она мне ветчинки дала.

Баба-яга накинулась на собак, на ворота, на березку и на работницу, давай всех ругать и колотить. Собаки говорят ей:

— Мы тебе сколько служим, ты нам горелой корочки не бросила, а она нам хлебца дала.

Ворота говорят:

— Мы тебе сколько служим, ты нам водицы под пяточки  не подлила, а она нам  маслица подлила.

Березка говорит:

— Я тебе сколько служу, ты меня ниточкой не перевязала, а она меня ленточкой перевязала.

Работница говорит:

— Я тебе сколько служу, ты мне тряпочки не подарила, а она мне плато­чек подарила.

Баба-яга костяная нога поскорей села на ступу, толкачом погоняет, помолом след заметает и пустилась в погоню за девочкой. Вот девочка прикло­нила ухо к земле и слышит, что баба-яга гонится, и уж близко, взяла да и бросила полотенце; сделалась река, такая широкая-широкая! Баба-яга приехала к реке и от злости зубами заскрипела; воротилась домой, взяла своих быков и пригнала к реке; быки выпили всю реку дочиста.

Баба-яга пустилась опять в погоню. Девочка приклонила ухо к земле и слышит, что баба-яга близко, бросила гребешок; сделался лес, такой дрему­чий да страшный! Баба-яга стала его грызть, но сколько ни старалась — не могла прогрызть и воротилась назад.

А дед уже приехал домой и спрашивает:

• Где же моя дочка?
• Она пошла к тетушке,— говорит мачеха.
  Немного погодя и девочка прибежала домой.
• Где ты была? — спрашивает отец.

• Ах, батюшка! — говорит она.— Так и так — меня матушка посылала к тетке попросить иголочку с ниточкой — мне рубашку сшить, а тетка, баба-яга, меня съесть хотела.
• Как же ты ушла, дочка?
• Так и так,— рассказывает девочка.

Дед как узнал все это, рассердился на жену и расстрелил ее; а сам с до­чкою стал жить да поживать да добра наживать, и я там был, мед-пиво пил; по усам текло, в рот не попало.