.
Меню сайта
|
ПОДИ ТУДА — НЕ ЗНАЮ КУДА, ПРИНЕСИ ТО - НЕ ЗНАЮ ЧТОПОДИ ТУДА — НЕ ЗНАЮ КУДА, ПРИНЕСИ ТО - НЕ ЗНАЮ ЧТОВ некотором государстве жил-был король, холост-неженат, и была у него целая рота стрельцов; на охоту стрельцы ходили, перелетных птиц стреляли, государев стол дичью снабжали. В той роте служил стрелец-молодец, по имени Федот; метко в цель попадал, почитай — николи промаху не давал, и за то любил его король пуще всех его товарищей. Случилось ему в одно время пойти на охоту раным-ранехонько, на самой зоре; зашел он в темный, густой лес и видит: сидит на дереве горлица. Федот навел ружье, прицелился, выпалил — и перешиб птице крылышко; свалилась птица с дерева на сырую землю. Поднял ее стрелок, хочет оторвать голову да положить в сумку. И возговорит ему горлица: — Ах, стрелец-молодец, не срывай моей буйной головушки, не своди меня с белого света; лучше возьми меня живую, принеси в свой дом. посади на окошечко и смотри: как только найдет на меня дремота, в ту самую пору ударь меня правой рукою наотмашь — и добудешь себе великое счастье! Крепко удивился стрелок. «Что такое? — думает.— С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом! Прежде со мной такого случая никогда не бывало...» Принес птицу домой, посадил па окошечко, а сам стоит-дожидается. Прошло немного времени, горлица положила свою головку под крылышко и задремала; стрелок поднял правую руку, ударил ее наотмашь легохонько — пала горлица наземь и сделалась душой-девицей, да такою прекрасною, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Другой подобной красавицы во всем свете не бывало! Говорит она добру молодцу, королевскому стрельцу: — Умел ты меня достать, умей и жить со мною; ты мне будешь нареченный муж, а я тебе богоданная жена! На том они и поладили; женился Федот и живет себе — с молодой женой потешается, а службы не забывает; каждое утро ни свет ни заря возьмет свое ружье, пойдет в лес, настреляет разной дичи и отнесет на королевскую кухню. Видит жена, что от той охоты весь он измаялся, и говорит ему: — Послушай, друг, мне тебя жалко: каждый божий день ты беспокоишься, бродишь по лесам да по болотам, завсегда мокрехонек домой ворочаешься, а пользы нам нет никакой. Это что за ремесло! Вот я так знаю такое, что без барышей не останешься. Добудь-ка рублей сотню-другую, все дело поправим. Бросился Федот по товарищам: у кого рубль, у кого два занял и собрал как раз двести рублей. Принес к жене. Ну,— говорит она,— купи теперь на все эти деньги разного шелку. Не тужи, молись богу да ложись спать; утро вечера мудренее! — Возьмите вот этот шелк и за единый час сделайте мне ковер, да такой чудный, какого в целом свете не видывано; а на ковре бы все королевство было вышито, и с городами, и с деревнями, и с реками, и с озерами. Принялись они за работу и не только в час, а в десять минут изготовили ковер — всем на диво; отдали его стрельцовой жене и вмиг исчезли, словно их и не было! Наутро отдает она ковер мужу. — На,— говорит,— понеси на гостиный двор и продай купцам, да смотри: своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери. Федот взял ковер, развернул, повесил на руку и пошел по гостиным рядам. Увидал один купец, подбежал и спрашивает: Послушай, почтенный! Продаешь, что ли? Продаю. А что стоит? Ты торговый человек, ты и цену уставляй. Вот купец думал, думал, не может оценить ковра — да и только! Подскочил другой купец, за ним третий, четвертый... и собралась их толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оцепить пе могут. В то время проезжал мимо гостиных рядов дворцовый комендант, усмотрел толпу, и захотелось ему разузнать: про что толкует купечество? Вылез из коляски, подошел и говорит: — Здравствуйте, купцы-торговцы, заморские гости! О чем речь у вас? — Так и так, ковра оценить не можем. Послушай, стрелец,— говорит он,— скажи мне по правде по истин Моя жена вышила. Сколько ж тебе дать за него? Я и сам цены не ведаю; жена наказала не торговаться, а сколько дадут — то и наше! Ну, вот тебе десять тысяч! Стрелец взял деньги и отдал ковер, а комендант этот завсегда при короле находился — и пил и ел за его столом. Вот он поехал к королю обедать и ковер повез: — Не угодно ль вашему величеству посмотреть, какую славную вещь купил я сегодня? Король взглянул — все свое царство словно на ладони увидел; так и ахнул! — Вот это ковер! В жизнь мою такой хитрости не видывал. Ну, комендант, что хочешь, а ковра тебе не отдам. Сейчас вынул король двадцать пять тысяч и отдал ему из рук в руки, а ковер во дворце повесил. «Ничего,— думает комендант,— я себе другой, еще лучше закажу». Сейчас поскакал к стрельцу, разыскал его избушку, входит в светлицу, и как только увидал Стрельцову жену — в ту ж минуту и себя, и свое дело позабыл, сам по ведает, зачем приехал; перед ним такая красавица, что век бы очей не отвел, все бы смотрел да смотрел! Глядит он на чужую жену, а в голове дума за думой: «Где это видано, где это слыхано, чтобы простой солдат да таким сокровищем обладал? Я хоть и при самом короле служу и генеральский чин на мне поло/кон, а такой красоты нигде не видывал!» Насилу комендант опомнился, нехотя домой убрался. С той поры, с того времени совсем не свой сделался: и во сне и наяву только и думает, что о прекрасной стрельчихе; и ест — не заест, и пьет — не запьет, все она представляется! Заприметил король и стал его выспрашивать: Что с тобой подеялось? Аль кручина какая? Ах, ваше величество! Видел я у стрельца жену, такой красоты во всем свете нет; все об ней думаю; и не заесть и не запить, никаким снадобьем не заворожить! Пришла королю охота самому полюбоваться, приказал заложить коляску и поехал в стрелецкую слободу. Входит в светлицу, видит — красота невообразимая! Кто ни взглянет — старик ли, молодой ли, всякий без ума влюбится. Защемила его зазноба сердечная. «Чего,— думает про себя,— хожу я холост-неженат? Вот бы мне жениться на этой красавице; зачем ей быть стрельчихою? Ей на роду написано быть королевою». Воротился король во дворец и говорит коменданту: — Слушай! Сумел ты показать мне Стрельцову жену —-красоту невообразимую; теперь сумей извести ее мужа. Я сам на ней хочу жениться... А не изведешь, пеняй на себя; хоть ты и верный мой слуга, а быть тебе на виселице! Пошел комендант, пуще прежнего запечалился; как стрельца порешить — не придумает. Идет он пустырями, закоулками, а навстречу ему баба-яга: Стой, королевский слуга! Я все твои думки ведаю; хочешь, пособлю твоему горю неминучему? Пособи, бабушка! Что хочешь, заплачу. Сказан тебе королевский указ, чтобы извел ты Федота-стрельца. Это дело бы неважное: сам-то он прост, да жена у него больно хитра! Ну, да мы загадаем такую загадку, что не скоро справится. Воротись к королю и скажи: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть остров; на том острове ходит олень— золотые рога. Пусть король наберет пол сотню матросов —самых негодных, горьких пьяниц, и велит изготовить к походу старый, гнилой корабль, что тридцать лет в отставке числится; на том корабле пусть пошлет Федота-стрельца добывать оленя — золотые рога. Чтоб добраться до острова, надо плыть ни много, ни мало — три года, да назад с острова — три года, итого шесть лет. Вот корабль выступит в море, .месяц прослужит, а там и потонет: и стрелец и матросы — все на дно пойдут! Комендант выслушал эти речи, поблагодарил бабу-ягу за науку, наградил ее золотом и бегом к королю. — Ваше величество! — говорит.— Так и так — можно наверно стрельца извести. Король согласился и тотчас отдал приказ по флоту: изготовить к походу старый, гнилой корабль, нагрузить его провизией на шесть лет и посадить на него пятьдесят матросов — самых распутных и горьких пьяниц. Побежали гонцы по всем кабакам, но трактирам, набрали таких матросов, что поглядеть любо-дорого: у кого глаза подбиты, у кого нос сворочон набок. Как скоро доложили королю, что корабль готов, он в ту же минуту потребовал к себе стрельца: — Ну, Федот, ты у меня молодец, первый в команде стрелец; сослужи-ка мне службу, поезжай за тридевять земель, в тридесятое царство — там есть остров, на том острове ходит олень — золотые рога; поймай его живого и привези сюда. Стрелец задумался; не знает, что и отвечать ему. — Думай — не думай,— сказал король,— а коли но сделаешь дела, то мой меч — твоя голова с плеч! Федот повернулся налево кругом и пошел из дворца: вечером приходит домой крепко печальный, не хочет и слова вымолвить. Спрашивает его жена: — О чем, милый, закручинился? Аль невзгода какая? — Так ты об этом печалишься? Есть о чем! Это службишка, не служба. Стрелец лег и заснул, а жена его развернула волшебную книгу — и вдруг явились перед ней два неведомых молодца: Что угодно, что надобно? Ступайте вы за тридевять земель, в тридесятое царство — на остров, поймайте оленя — золотые рога и доставьте сюда. Слушаем! К свету все будет исполнено. Вихрем понеслись они на тот остров, схватили оленя — золотые рога, принесли его прямо к стрельцу на двор; за час до рассвета все дело покончили и скрылись, словно их и не было. Стрельчиха-красавица разбудила своего мужа пораньше и говорит ему: — Поди посмотри — олень — золотые рога на твоем дворе гуляет. Бери его на корабль с собою, пять суток вперед плыви, на шестые назад поворачивай. Стрелец посадил оленя в глухую, закрытую клетку и отвез на корабль. — Тут что? — спрашивают матросы. — Разные припасы и снадобья; путь долгий, мало ли что понадобится! Пятые сутки плывет корабль по морю, берегов давно не видать. Федот-стрелец приказал выкатить на палубу бочку вина в сорок ведер и говорит матросам: — Пейте, братцы! Не жалейте; душа — мера! А они тому и рады, бросились к бочке и давай вино тянуть, да так натянулись, что тут же возле бочки попадали и заснули крепким сном. Стрелец взялся па руль, поворотил корабль к берегу и поплыл назад; а чтоб матросы про то не сведали — знай с утра до вечера вином их накачивает: только они с перепоя глаза продерут, как уж новая бочка готова — не угодно ль опохмелиться. Как раз на одиннадцатые сутки привалил корабль к пристани, выкинул флаг и стал палить из пушек. Король услыхал пальбу и сейчас на пристань — что там такое? Увидал стрельца, разгневался и накинулся на него со всей жёсточью: Как ты смел до сроку назад воротиться? А куда ж мне деваться, ваше величество? Пожалуй, иной дурак десять лет в морях проплавает да путного ничего не сделает, а мы вместо шести лет всего-навсего десять суто проездили, да свое дело справили: не угодно ль взглянуть на оленя — золотые рога? Тотчас сняли с корабля клетку, выпустили златорогого оленя; король видит, что стрелец прав, ничего с него не возьмешь! Позволил ему домой идти, а матросам, которые с ним ездили, дал свободу на целые шесть лет; никто не смей их и на службу спрашивать, по тому самому, что они уж эти годы заслужили. На другой день призвал король коменданта, напустился на него с угрозами. Что ты,— говорит,— али шутки со мной шутишь? Видно, тебе голова твоя не дорога! Как знаешь, а найди случай, чтоб можно было Федота-стрельца злой смерти предать. Ваше королевское величество! Позвольте подумать: авось можно поправиться. Пошел комендант пустырями да закоулками, навстречу ему баба-яга: Стой, королевский слуга! Я твои думки ведаю; хочешь, пособлю твоему горю? Пособи, бабушка! Ведь стрелец вернулся и привез оленя — золотые рога. Ох, уж слышала! Сам-то он простой человек, извести его нетрудно бы — все равно что щепоть табаку понюхать! Да жена у него больно хитра. Ну да мы загадаем ей иную загадку, с которой не так скоро справится. Ступай к королю и скажи: пусть пошлет он стрельца туда — не знаю куда, принести то — не знаю что. Уж этой задачи он во веки веков не выполнит: или совсем без вести пропадет, или с пустыми руками назад придет. Комендант наградил бабу-ягу золотом и побежал к королю; король выслушал и велел стрельца позвать. — Ну, Федот! Ты у меня молодец, первый в команде стрелец. Сослужил ты мне одну службу: достал оленя — золотые рога; сослужи и другую: поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что! Да помни: коли не принесешь, то мой меч — твоя голова с плеч! Стрелец повернулся налево кругом и пошел из дворца; приходит домой печальный, задумчивый. Спрашивает его жена: Что, милый, кручинишься? Аль еще невзгода какая? Эх,— говорит,— одну беду с шеи свалил, а другая навалилася; посылает меня король туда — не знаю куда, велит принести то — не знаю что. Через твою красу все напасти несу! Да, это служба немалая! Чтоб туда добраться, надо девять лет идти да назад девять — итого восемнадцать лет; а будет ли толк с того — бог ведает! Что же делать, как же быть? — Молись богу да ложись спать; утро вечера мудренее. Завтра все узнаешь. Стрелец лег спать, а жена его дождалась ночи, развернула волшебную книгу — и тотчас явились перед ней два молодца: Что угодно, что надобно? Не ведаете ли: как ухитриться да пойти туда — не знаю куда, при нести то — не знаю что? Нет, не ведаем! Она закрыла книгу — и молодцы с глаз исчезли. Поутру будит стрельчиха своего мужа: — Ступай к королю, проси золотой казны на дорогу — ведь тебе восьмнадцать лет странствовать, а получишь деньги, заходи со мной проститься. Стрелец побывал у короля, получил из казначейства целую кису золота и приходит с женой прощаться. Она подает ему ширинку и мячик: — Когда выйдешь из города, брось этот мячик перед собою; куда он покатится — туда и ты ступай. Да вот тебе мое рукоделье: где бы ты ни был, а как станешь умываться — завсегда утирай лицо этою ширинкою. Попрощался стрелец с своей женой и товарищами, поклонился на все четыре стороны и пошел за заставу. Бросил мячик перед собою; мячик катится да катится, а оп за ним следом идет. Прошло с месяц времени, призывает король коменданта и говорит ему: — Стрелец отправился на восьмнадцать лет по белу свету таскаться, и по всему видно, что не быть ему живому. Ведь восьмнадцать лет не две недели; мало ли что в дороге случится! Денег у него много; пожалуй, разбойники нападут, ограбят да злой смерти предадут. Кажись, можно теперь за его жену приняться. Возьми-ка ты мою коляску, поезжай в стрелецкую слободку и привези ее во дворец! Комендант поехал в стрелецкую слободку, приехал к стрельчихе-красавице, вошел в избу и говорит: — Здравствуй, умница, король приказал тебя во дворец представить. — Хочешь ли быть королевою? Я тебя замуж возьму. Где же это видано, где же это слыхано: от живого мужа жену отбивать! Не пойдешь охотою, возьму силою! Красавица усмехнулась, ударилась об пол, обернулась горлицей и улетела в окно. Много царств и земель прошел стрелец, а мячик все катится. Где река встретится, там мячик мостом перебросится; где стрельцу отдохнуть захочется, там мячик пуховой постелью раскинется. Долго ли, коротко ли,— скоро сказка сказывается, не скоро дело делается,— приходит стрелец к большому, великолепному дворцу; мячик докатился до ворот и пропал. Вот стрелец подумал-подумал: «Дай пойду прямо!» Вошел по лестнице в покои; встречают его три девицы неописанной красоты: Откуда и зачем, добрый человек, пожаловал? Ах, красные девицы, не дали мне с дальнего походу отдохнуть, да начали спрашивать. Вы бы прежде меня накормили-напоили, отдохнуть положили, да тогда бы и вестей спрашивали. Они тотчас собрали на стол, посадили его, накормили-напоили и спать уложили. Стрелец выспался, встает с мягкой постели; красные девицы несут к нему умывальницу и шитое полотенце. Он умылся ключевой водой, а полотенца не принимает. У меня,— говорит,— своя ширинка; есть чем лицо утереть. Добрый человек! Скажи: откуда достал ты эту ширинку? Мне ее жена дала. Стало быть, ты женат на нашей родной сестрице! Кликнули мать-старушку; та как глянула на ширинку, в ту ж минуту признала: — Это моей дочки рукоделье! Начала у гостя расспрашивать-разведывать; он рассказал ей, как женился на ее дочери и как царь послал его туда — не знаю куда, принести то — не знаю что. — Ах, зятюшка! Ведь про это диво даже я не слыхивала! Постой-ка, авось мои слуги ведают. Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, и вдруг — откуда только взялись! — набежали всякие звери, налетели всякие птицы. — Гой есте, звери лесные и птицы воздушные! Вы, звери, везде рыскаете; вы, птицы, всюду летаете: не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что? Все звери и птицы в один голос отвечали: — Нет, мы про то не слыхивали! |
ПОИСК
Block title
|