СКАЗКА О ЗЛОЙ ЖЕНЕ

СКАЗКА О ЗЛОЙ ЖЕНЕ

Батюшка, жениться хочу, матушка, жениться хочу! — говорил добрый молодец.

—  Женись, дитятко!

И женился, выбрал себе бабу длинную, черную, косую; понравилась сатана лучше ясного сокола, и пенять не на кого, сам себе виноват! Живет с нею и кулаком слезы утирает.

Пошел раз на сходку, где судят да рядят, постоял там и воротился домой.

--   Что шлялся,— спросила косая баба,— что слышал?

-- Да говорят: новый царь настал, новый указ наслал, чтоб жены мужь­ями повелевали.

Он думал пошутить, а она и на ус замотала.

--Ступай,— говорит,— на речку рубахи мыть, да возьми веник — хату подмести, да сядь к люльке — дитя закачай, да щи, кашу свари, пироги заме­си!

Муж хотел было молвит:.: «Что ты, баба! Мужицкое ли это дело?» Да как взглянул па нее — холодом облило, язык к горлу пристал. Потащил белье, замесил пироги, хату вычистил и ничем не угодил.

Прошел и год и другой: наскучило добру молодцу в хомуте ходить, да что делать? Женился — навек заложился! А век-то, может, надолго протянется. С горя выгадал выгадку. Была в лесу яма глубокая, конца-дна не видать; взял он — заклал ее сверху палочками, затрусил соломкою; приходит к жене и ска­зывает:

-- Ты не знаешь, жена, как к лесу-то клад есть — и звенит, и гремит, и золотом рассыпается, а в руки никак не дается; я подошел было к нему, нос, с носим стоял, дан мне не дался — посылай, говорит, жену!

--  Ну. пойдем, пойдем! Я  возьму, а тебе шиш!

Пошли в лес.

-- Тише, баба! Тут провальная земля, отсюда клад выйдет.

--  Ах ты, дурень мужик! Всего боишься. Вот как я-то прыгну!

Прыгнула на солому и провалилась в яму.

--  Ну, ступай! — молвил муж.— Я теперь отдохну.

Отдыхал он месяц и другой, а там и скучно стало без косой. Выйдет в лес, выйдет в поле, подойдет к речке — все об ней думает: «Может, стала она и ти­ха и смирна; дай-ка выну опять!»

Навязал коробью, опустил под землю; слышит — села, тянет вверх, вот и близко... глядит, ан в коробье чертенок сидит! Мужик испугался, чуть ве­ревки из рук не выпустил. Взмолился чертенок, закричал ему вслух:

-- Вынь меня, мужичок! Твоя жена всех нас замучила, загоняла. Пове­лишь что творить, стану тебе вечно служить; вот хоть сейчас побегу в боярские хоромы, мигом заварю кашу, буду днем и ночью стучать да бояр выживать, а ты скажись знахарем, приди, закричи на меня — я выскочу и уйду. Ну, ты и греби деньги лопатою!

Мужик вытащил коробью; чертенок выпрыгнул, отряхнулся — и поми­най как звали!

В тот же день в боярском дому все пошло наизворот. Стали искать доку: добрый молодец вызвался докою, выгнал черта и получил плату хорошую.

Скоро пронесся слух, что у князя во дворце, в высоком тереме, завелись домовые и не дают княжнам покою. Из конца в конец разослали по всей земле гонцов звать-собирать знахарей. Со всех царств собрали — нет проку, домовые стучат и гремят.

Пришел и наш дока, узнал старого знакомого, стал на чертенка и кричать и плевать; чертенок и не думает бежать, полюбилось ему в княжем терему жить.

—  Погоди ж, когда так! — закричал дока.-- Эй, косая баба! Подь сюда.

Тут чертенок не высидел и со всех ног махнул  из-за  печки вон.

Доке честь, доке слава, дока деньги гребет; но недаром говорят, что и в самом раю тошно жить одному. Сгрустнулось добру молодцу и пошел опять косую искать. Навязал коробью и опустил в яму: баба села, он и потащил ее кверху. Вот уж близко! Баба вверх подымается, а сама зубом скрипит да кула­ками грозит. Со страстей затряслись у мужика руки, сорвалась коробья — и загремела косая баба по-прежнему в ад.