|
|
По следам Малайских мореходов
Если наложить на карту Европы карту Малайского архипелага, вычерченную в том же масштабе, то острова его вытянутся огромной дугой на пространстве от Ирландии до устья Волги. Это гигантское созвездие островов раскинулось по обе стороны экватора — на 7° к северу и на 10° к югу, между Азией и Австралией. Десятки тысяч островов — крупных, средних, мелких и мельчайших — образуют как бы тысячемильные цепи, которые тянутся длинными дугами в сторону Филиппин, Новой Гвинеи и северных берегов Австралийского материка. Между этими островами, утопающими в зелени тропических лесов, наделенными неисчерпаемыми природными богатствами, плодородными почвами, многочисленными естественными гаванями, лежат внутренние моря, где дуют благоприятные для мореплавания муссонные ветры. Через эти моря — Южно-Китайское, Яванское, Целебесское, Банда, Тиморское — проходит сквозной водный путь из Индийского океана в Тихий, от берегов Индии и Цейлона к берегам Филиппин, Китая, Кореи, Японии, к Новой Гвинее и Австралии. Для народов, населяющих Малайский архипелаг, море издавна было родной стихией. На своих легких лодках и кораблях островитяне пересекали моря и продвигались далеко на запад вдоль южных берегов Азии. Еще в начале нашей эры малайцы с Больших Зондских о-вов пересекли весь Индийский океан с востока на запад и добрались до Мадагаскара. Коренные жители Мадагаскара — мальгаши происходят от далеких малайских предков и говорят на языке малайского происхождения. В другую сторону — на восток — незримые нити связывают с малайцами и обитателей островов Полинезии. Достоверные исторические сведения о малайцах относятся к первым векам нашей эры; тогда самые западные острова архипелага — Суматра и Ява, а столетием позже Калимантан — стали заселять переселенцы из Южной Индии и Бенгалии. Реки Суматры несут свои буровато-желтые, мутные воды через непроходимые леса. Истоки рек лежат на западе, на склонах хребта Барисан. Быстрые горные ручьи сливаются на высоком плато, изрезанном глубокими оврагами и ущельями, которое окаймляет предгорья Барисана с севера. Между плато и морем простирается низменная болотистая равнина. Здесь реки текут в непролазных джунглях — римбе. У самого моря широкие речные русла распадаются на бесчисленное множество рукавов и протоков, пробивающих себе путь в сплошной стене мангровых зарослей. В римбе и на лесистом плато жили бродячие племена — батаки, ала, гаджу, ачин, сакаи. Не умея возделывать землю, они добывали себе пищу охотой и сбором плодов дикорастущих фруктовых деревьев. В то же время в речных дельтах жили оседлые малайские племена, родственные коренным обитателям глубинных частей Суматры. На тучных, обильно орошаемых землях они выращивали рис, снимая по два урожая в год. Каждый клочок земли приходилось отвоевывать у девственного леса, каждый шаг в знойной, дышащей влажной гнилью римбе стоил неимоверных усилий. На Яве, где преобладают высокие равнины и легко проходимые горные гряды, борьба за землю была не столь жестокой и суровой. Яванцы заселили не только берега, но и внутренние области острова; на склонах гор уступами исполинской лестницы врезались рисовые поля. На островах в устьях рек возникли очаги богатой культуры, созданной трудолюбивыми и мужественными народами Суматры и Явы. И хотя многое воспринималось от индийских переселенцев, малайская культура, выросшая на родной почве, отличалась самобытностью. На Суматре и Яве возникли цветущие города, создались сильные и обширные государства. В VII в. на берегах Малаккского пролива уже существовала могучая морская держава Шривиджайя. Ее столица находилась в нижнем течении р. Муси, примерно там, где теперь г. Палембанг, главный центр индонезийской нефтяной промышленности. Вокруг столицы виднелись тщательно возделанные рисовые поля и множество селений. В 918 г. иранский историк Абу Сеид Хасан писал, что «в час, когда петухи в городе Забаг (Шривиджайя) возвещают своим пением наступление дня, на клич этот отзываются все их собратья на расстоянии 100 и более парсангов» (парсанг — около 6 км. — Ред.). Жизнь кипела на берегах Малаккского пролива; через него проходил Великий азиатский морской путь, с которым сливалась «дорога пряностей». Она вела от Молуккских о-вов, Тимора и Сулавеси к Шривиджайе. Страны южных морей описали купцы и пилигримы, а позднее — арабские географы и путешественники. Эти труды рассказывают о кораблях с командами в 600, 700 и 1000 человек каждый, ведомых опытными кормчими; о чудесных дворцах и храмах, о богатых рисовых полях и широких дорогах, прорубленных в знойной римбе. Тысячи путей вели от берегов этих земель к Азиатскому материку и вдоль его южной окраины далеко на запад. Прошли века. Перестали существовать прежде могучие и обширные царства: исчезла Шривиджайя; распалась великая яванская империя Маджапахит, простиравшаяся в середине XIV столетия от Филиппин и Новой Гвинеи до западной оконечности Суматры. Повсюду возникли многочисленные княжества — обломки прежних империй. Во многих княжествах выросли богатые и сильные торговые города. Это были удивительные города. Тростниковые хижины, глинобитные тесные и грязные домики беспорядочно лепились к огромным складам, корабельным верфям, портовым причалам. Темные, узкие переулки кишели притонами и харчевнями. На пристанях, заваленных товарами, теснился разноплеменный люд. Чужеземцев здесь было не меньше, чем местных жителей. Суда стояли в гаванях впритык друг к другу. В час разгрузки на палубах порой разгорался яростный спор чужеземных купцов с дородными таможенными досмотрщиками. Местные правители неукоснительно взимали пошлины с каждой партии товара. Купцы платили, но издержки искупали с лихвой: на этом морском базаре можно было заключить любые сделки. Но все эти города затмила Малакка — ничтожная рыбачья деревушка в начале XV в , а к концу его — величайший торговый порт, «Венеция азиатских морей». Небольшая река делила город на две неравные части. К югу от реки в зелени садов белели стены мечетей и дворцов. На северном берегу реки за длинным рядом приземистых грязно-белых складов была деловая часть города: рынок, дома местных купцов и четыре иностранных квартала. Здесь порой располагалось до 10 тыс. торговых гостей: купцы и мореплаватели из разных индийских царств, цейлонцы, сиамцы, бирманцы, жители яванских и суматранских городов, капитаны легких двухмачтовых кораблей из гаваней Сулавеси, с Молуккских о-вов, Тимора, Бали, о-вов Банда. Приезжали в Малакку иранцы, сирийцы, армяне, греки, египтяне и их компаньоны по торговле пряностями — венецианцы. От моря к реке, полукругом огибая богатые купеческие кварталы, тянулась широкая полоса трущоб. Тростниковые хижины, легкие навесы на бамбуковых жердочках, глинобитные конуры, пещеры, вырытые в рыхлой красноватой земле, были беспорядочно рассеяны среди смрадных куч, складов корабельного леса, загонов для скота, унылых мусульманских кладбищ. В Малакке было тридцать тысяч домов. В ее гавани стояло более сотни кораблей. Сюда привозили златотканые материи из Сирии, опиум и ароматические смолы из Аравии, слоновую кость и черное дерево из Африки, хлопчатые ткани из Гуджарата и Бенгалии, ковры и дорогое оружие из Ирана. Приходили в Малакку корабли с Запада, используя весенний попутный муссон. А с юго-востока, с Молуккских о-вов, купцы привозили пряности. Громадные тюки с гвоздикой, перцем, мускатным орехом перегружались в Малакке на местные и чужеземные корабли. Пряности шли в Пекин и в Киото, в Каир и в Венецию. На свои острова молуккские купцы увозили хлопчатые ткани и шелка. Изучая португальские, малайские и другие письменные источники, можно сделать вывод, что из Малакки, суматранских и яванских городов далеко на запад и восток уходили корабли еще задолго до того, как у берегов Индии и Малакки появились португальцы. Корабли строили малайские и яванские мастера. Один португальский летописец начала XVI в. писал: «Эти джонки (так здесь называют корабли) гораздо больше наших кораблей и похожи на них. Нос и корма по форме у них одинаковы и снабжены рулями, а паруса делаются из тростника... и корабли эти грузоподъемнее наших и более надежны в плавании, и бортовые надстройки на носу и на корме у них высокие, так что судно похоже на верблюда». На этих судах малайские кормчие смело выходили в открытое море. Они располагали превосходными морскими картами, которые португальцы ценили дороже золота. Пользуясь этими картами, португальские капитаны совершали «открытия» в морях Малайского архипелага. О путешествиях малайских мореплавателей мы пока знаем немного. Этим вопросом лишь в последние годы всерьез занялись ученые Индонезии.
|
|
